Е. ЗДОБНОВ: Хочу отметить, что количество обращений, связанных с семейными спорами, растет лавинообразно. Как правило, это споры о детях, о месте жительства ребенка после развода родителей, о порядке общения ребенка с родителем, который проживает отдельно. Такие вопросы решает суд, но субъекты системы профилактики в большинстве случаев становятся заложниками конфликтующих сторон. Тот же орган опеки и попечительства дает заключение по существу спора. Комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав рассматривает административные материалы по части второй статьи 5.35 Кодека Российской Федерации об административных правонарушениях или принимает решение об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении. Орган внутренних дел, судебные приставы- исполнители, члены комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав наделены полномочием (правом) составлять протоколы об административных правонарушениях либо выносить определение об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении. В любом случае, субъекты системы профилактики вовлекаются в процесс семейных споров, в этот конфликт, и в них документооборот, связанный с семейными спорами, растет в геометрической прогрессии. Увеличивается количество жалоб на сотрудников, которые, по мнению одной из противоборствующих сторон, действуют в интересах второй стороны, хотя это не так. Родители должны понимать, что ключевой фигурой в семейных спорах всегда остается ребенок, и защита прав ребенка – приоритет для любого органа профилактики. Главное в такой ситуации – сохранить здоровье ребенка, прежде всего психическое.
В. ШМАТКОВ: Наверное, с учетом количества дел, так или иначе касающихся несовершеннолетних, специалистам комиссий часто приходится участвовать в работе судов?
Е. ЗДОБНОВ: В судебных заседаниях – да. Помимо того, что они привлекаются к участию в гражданских процессах: где-то – в качестве истцов, где-то – в качестве заинтересованного лица. Они участвуют в судебных заседаниях, рассматривающих уголовные дела с участием несовершеннолетних: дают характеристику несовершеннолетнему, оценку возможности применения по отношению к нему 90-й статьи Уголовного кодекса – передачи под надзор родителей и т.д. Или же, наоборот, они ходатайствуют о помещении несовершеннолетнего в учебно-воспитательное учреждение закрытого типа.
В. ШМАТКОВ: Сколько у вас в области таких учреждений?
Е. ЗДОБНОВ: Два: Чеховская и Каширская спецшколы. Еще у нас есть воспитательная колония, которую пока нам удалось отстоять. К слову сказать, аппарат региональной комиссии выступил против закрытия этого учреждения на территории области.
В. ШМАТКОВ: А что, Можайскую воспитательную колонию хотели закрыть?
Е. ЗДОБНОВ: Да, хотели закрыть, а осужденных подростков отправить отбывать наказание в Белгород. К нам приезжал директор ФСИН России, посещал Можайскую воспитательную колонию. Я в этом мероприятии участвовал и пытался до него донести, что для нас эта колония очень важна, она нам просто необходима. Зачем мы будем возить наших детей за тысячи километров от дома? Просил его: «Увеличьте количество регионов, из которых дети поедут к нам!». Ведь осужденные подростки этапируются через Москву, и зачем их везти их куда-то дальше, когда можно оставлять здесь.
В. ШМАТКОВ: Я сам два с половиной десятка лет служил в уголовноисполнительной системе и хорошо знаю, какие трансформации происходили в этом ведомстве, в том числе по линии воспитательных колоний. Было время, когда доминировала точка зрения, что, независимо от наполняемости этих учреждений, «детские» колонии должны быть в каждом субъекте страны. Лично мне эта точка зрения представлялась правильной: дети должны отбывать наказание недалеко от дома, чтобы к ним в выходной могли приехать родители, чтобы они не отрывались от своей привычной среды, чтобы не рвались их социальные связи... Помнится, в Калининградской области была воспитательная колония, в которой содержались несовершеннолетние обоего пола – и мальчики, и девочки. Потом колонию расформировали из-за малой численности осуждаемых к лишению свободы несовершеннолетних. По-моему, это большая проблема.
Е. ЗДОБНОВ: Все течет, все меняется. Что касается связей с родителями, то сейчас эти вопросы решаются, широко применяется видеоконференцсвязь. Это, конечно, не то, что быть рядом, но все равно есть возможность непосредственно общаться, видеть друг друга.
В. ШМАТКОВ: Сколько несовершеннолетних сейчас отбывают наказание в Можайской воспитательной колонии?
Е. ЗДОБНОВ: Не так давно там находилось порядка шестидесяти пяти осужденных подростков, а на сегодняшний день отбывают наказание двадцать четыре подростка. Хотя еще относительно недавно там было и двести детей, и больше. Можайская колония заполнена на треть. По причине низкой наполняемости ранее была закрыта действовавшая на территории Московской области Икшанская воспитательная колония. Такая же участь может постигнуть и Можайскую ВК.
Аналогичная история и со спецшколами. В 2020 году вместе с сотрудниками аппарата Уполномоченного по правам ребенка в Российской Федерации в рамках проверки этих учреждений мы там побывали. И я рад, что работе этих спецшкол проверявшие дали достаточно высокую оценку. Конечно, были отмечены и отдельные недочеты, шероховатости, которые мы быстро устранили, но в целом работа персонала спецшкол была оценена положительно.
Единственным проблемным моментом является низкая наполняемость этих учреждений – в них обоих на сегодняшний день находится всего двадцать пять детей, мальчиков и девочек. Постановлением Московской областной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Министерству образования Московской области было поручено проработать вопрос об объединении, слиянии спецшкол, создании специального учреждения для смешанного содержания несовершеннолетних, поскольку в одной спецшколе, в Кашире, содержатся мальчики, а в другой, в Чехове, – девочки. Предложили также рассмотреть возможность заключения соглашений с другими субъектами Российской Федерации о направлении несовершеннолетних в спецшколу, расположенную в Московской области.
Вообще по стране есть практика совместного содержания несовершеннолетних обоего пола в одной спецшколе закрытого типа. Такое учреждение есть в Краснодарском крае, ряде других регионов страны. И надо отметить, что, например, коллеги из Краснодарского края положительно оценивают такой опыт, говорят, что когда мальчики и девочки находятся в одном учреждении, в работе с ними удается достигать более высоких результатов, чем в условиях содержания их в разных учреждениях.
В. ШМАТКОВ: Евгений Александрович, для Московской областной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав начало 2022 года ознаменовалось реорганизацией работы ее аппарата. Расскажите об этом.
Е. ЗДОБНОВ: С этого года аппарат Московской областной комиссии включен в структуру областного Министерства социального развития. При этом штатная численность отдела увеличена. В прежние времена в штатном расписании отдела по делам несовершеннолетних при Администрации Губернатора Московской области значилось четыре единицы, а фактически мы работали втроем: начальник отдела – заместитель председателя Комиссии, ответственный секретарь Комиссии и специалист. Когда-то в аппарате Комиссии было шесть человек... При реорганизации аппарата Комиссии к данной штатной численности вернулись. Посмотрим, как это скажется на работе.
Вообще в системе профилактики детского неблагополучия Московской области перемены происходят большие. Детские дома у нас преобразованы в центры помощи семье и детям, семейные центры, которые находятся в ведении Министерства социального развития Московской области. Всего их шесть. Для чего это сделано? Во-первых, чтобы исключить неоправданное направление детей в организации здравоохранения в ситуациях, когда вся подноготная детей нам известна и оказание им медицинской помощи не требуется. Чтобы ребенок сразу, без всяких проволочек направлялся в семейный центр, и там им занимались. В эти учреждения будут приниматься все категории детей в возрасте от нуля до восемнадцати лет. При этом исключаются деление детей на категории по неблагополучию и перевозка их из одного учреждения в другое. В каждом таком учреждении будет функционировать медицинская служба с изолятором. Перестраиваться будет и работа социально-реабилитационных центров.
В. ШМАТКОВ: Новые задачи требуют от специалистов, обеспечивающих работу комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, и областной, и муниципальных, хорошей профессиональной подготовки. Как организован процесс повышения квалификации этих сотрудников?
Е. ЗДОБНОВ: У нас есть программа повышения квалификации специалистов комиссий. Но больший эффект здесь дает участие специалистов комиссий в проводимых нами совещаниях. На них мы подробно рассматриваем вопросы административной практики, организации индивидуальной профилактической работы, конкретные кейсы и ситуации, разбираем детально механизмы работы с детьми и семьями.
Ведь дело-то не в том, получил или нет наш специалист бумажку о прохождении курса повышения квалификации, прослушал или нет цикл лекций на ту или иную тему, а в том, насколько умело он работает, с какой эффективностью выполняет поставленные перед ним задачи. Теория должна быть неразрывно связана с практикой. И со специалистами аппаратов муниципальных комиссий мы проводим достаточно много мероприятий именно практического толка. Например, в 2020 году делали упор на административную практику, добиваясь того, чтобы принимаемые муниципальными комиссиями постановления в полной мере соответствовали законодательству, должным образом мотивировались и не отменялись в судах.
Взять те же семейные споры, о которых мы уже говорили. Тема эта очень сложная. У многих специалистов комиссий нет достаточного опыта в рассмотрении таких вопросов и принятии по ним решений. Однако с учетом того, что сейчас идет вал материалов по семейным спорам, уже отработаны определенные технологии рассмотрения таких обращений. Когда, например, в поступившем в муниципальную комиссию обращении содержится требование привлечь к ответственности одного из родителей – маму или папу, препятствующих общению с ребенком второго родителя, мы предлагаем муниципальным комиссиям эти технологии применять в своей практике. Рекомендуем, например, приглашать на заседания комиссии обоих родителей, разбирать ситуацию с их участием, предлагать им психологическую помощь, потому что зачастую расторжение брака – это огромный стресс, сравнимый по силе со стрессом, получаемым при утрате близкого родственника. И этот стресс, и вся эта обстановка, связанная с разводом, крайне негативно сказываются на ребенке. В любом случае даже из такой сложной ситуации, каковой является развод родителей, надо выходить с минимальными потерями для ребенка.
Поэтому мы предлагаем приглашать законных представителей на заседание комиссии. Там им разъясняем последствия их действий, ответственность за неправильное поведение, устанавливаем месячный срок для того, чтобы родитель, с которым проживает ребенок, организовал его общение со вторым родителем.
Если же нужно восстановить нарушенные детско-родительские отношения, когда между ребенком и родителем есть некое отчуждение, которое необходимо преодолеть, то, пожалуйста, у нас для этого имеются социально-реабилитационные центр, специальная служба, готовые помочь в восстановлении детско-родительских отношений.
Что же касается семейных споров, то в месячный срок по решению комиссии все связанные с ними неурядицы должны быть устранены. В противном случае, если один из родителей в течение месячного срока не организовывает общение ребенка со вторым родителем, мы фиксируем в его действиях состав административного правонарушения, составляем протокол об административном правонарушении и назначаем административное наказание в соответствии с санкциями Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. У нас есть для этого все необходимые основания. Отмечу, что такая практика работы комиссий при рассмотрении семейных споров встречает одобрение и поддержку во всех инстанциях, включая областной суд, в котором рассматривались постановления муниципальных комиссий о назначении административного наказания.
В. ШМАТКОВ: Евгений Александрович, мы общаемся с вами на темы работы ведомств и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Московской области на протяжении уже пяти лет, и каждая такая встреча лично для меня бывает интересной и поучительной. Вы – человек молодой, что называется, новой формации, но при этом наделенный глубокими теоретическими знаниями и богатым практическим опытом работы в семейно-детской сфере, человек требовательный и бескомпромиссный как к себе, так и к своим коллегам. Расскажи о вашем пути в профессию и становлении в ней.
Е. ЗДОБНОВ: Мне тридцать три года. Я окончил юридический факультет Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова. В 2010 году, сразу после учебы, был принят на службу в органы прокуратуры Московской области на должность помощника прокурора городского округа Ивантеевка и отработал там два с половиной года. Занимался вопросами участия прокурора в гражданском процессе и в уголовном судопроизводстве, осуществлял надзор за исполнением законов о несовершеннолетних, за деятельностью муниципальной Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав.
С того времени тематика предупреждения детского неблагополучия в профессиональном плане стала для меня основной. Всю эту работу я знаю, что называется, изнутри. В октябре 2012 года меня пригласили на работу в аппарат областной прокуратуры, в отдел по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних. Занимался вопросами защиты прав детей, работы социальных служб, органов опеки и попечительства, соответственно – выплат и пособий. Сотрудники отдела курировали определенные территории, и за мной, помимо основных направлений, было закреплено восемнадцать районов – Одинцово, Химки, Мытищи, Королёв и др. Мне тогда только исполнилось двадцать четыре года, и я был самым молодым сотрудником аппарата областной прокуратуры.
Я с ностальгией вспоминаю эту работу. Было много сделано, многим детям удалось помочь. В тот период времени прокурором области было предъявлено большое число исков по защите прав детей. Мы проводили проверки силами аппарата областной прокуратуры, потому что пришли к выводу, что лучше оценивать ситуацию в территориях самим, чем давать поручения городскому или районному прокурору. Выезжали, проверяли работу учреждений на местах, смотрели личные дела. Ни одна из проверок не была окончена без акта прокурорского реагирования. Мы восстанавливали права детей-сирот, иногда находили выход из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Первого июля 2016 года я был назначен в Администрацию Губернатора Московской области руководителем отдела по делам несовершеннолетних. Для меня переход из надзорного органа в орган исполнительный стал знаковым событием. Это был мой выбор, и, я думаю, правильный. Есть основания полагать, что те пять с половиной лет, что я проработал в аппарате Правительства Московской области прошли достаточно плодотворно. В пользу этого говорят повышение статуса Московской областной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, укрепление ее авторитета в глазах населения и общественности, выстраивание работы аппаратов действующих на территории области муниципальных комиссий. Самое главное – люди стали понимать, в каком направлении следует двигаться, что и как надо делать.
Мою задачу как руководителя я всегда видел в том, чтобы все рабочие процессы приобретали вид системы, носили системный характер. Приведу такой пример. Когда в июле 2016 года я только пришел в отдел по делам несовершеннолетних, шел отчетный период, надо было готовить полугодовой отчет о работе системы профилактики Московской области – свести поступившие из шестидесяти шести муниципалитетов материалы в единый документ. Я посмотрел, как данный документ готовится, сколько времени на это уходит, и меня это совершенно не устроило. На эту, по сути техническую, работу сотрудники, отвлекаясь от важных текущих дел, тратили пять дней. Сегодня подобный отчет готовится в течение полутора часов. А в недалекой перспективе, с внедрением информационной системы и автоматизацией многих процессов, уверен, подготовка таких документов будет занимать несколько минут.
В. ШМАТКОВ: Расскажите об этом подробнее.
Е. ЗДОБНОВ: Сейчас в Московской области мы дорабатываем свою информационную систему, которая будет охватывать всю деятельность областной системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних – и с неблагополучными семьями, и с несовершеннолетними правонарушителями. Совершенно очевидно, что внедрение информационных ресурсов в работу субъектов системы профилактики значительно упростит большое количество процессов. Это оперативный обмен информацией – недели сократятся в секунды. Это представление полной картины по ребенку, по семье, по каждому образовательному учреждению, по каждому муниципалитету, по динамике происходящих там процессов. Путем нажатия нескольких кнопок мы получим возможность проводить анализ, проводить мониторинг, делать тепловые карты, где будет видно, в каких районах, в каких муниципалитетах высвечиваются красные точки.
Простой пример: инспекторы ПДН составляют протоколы... Просто взяли и нанесли на тепловую карту муниципалитета места совершения несовершеннолетними правонарушений, посмотрели, где их совершается больше. Соответственно, определили места концентрации правонарушителей… Все это резко сократит бумажный документооборот, и, кроме того, формирование отчетов будет происходить внутри системы.
У нас есть идея, что данная информационная система должна быть неотъемлемой частью системы управления профилактикой, то есть все решения должны приниматься внутри этой системы: возникает ситуация – мы ее назначаем к рассмотрению и рассматриваем. Мы понимаем причины и условия появления проблемы, и посредством этой системы формируем перечень поручений органам системы профилактики. Если, например, родители безработные – даем поручение органам службы занятости помочь им в трудоустройстве; если родители злоупотребляют алкоголем – даем поручение органам здравоохранения организовать лечение их от алкоголизма; если ребенок не обучается – даем поручение органам образования обеспечить посещение ребенком образовательного учреждения и т.д.
И формирование всех этих документов должно осуществляться внутри системы, а система, исходя из оценки семьи, должна предлагать соответствующие реабилитационные меры. То есть мы приходим в семью, видим, что там происходит, заполняем чек-лист – и система нам подсказывает: в семье такие-то, такие-то проблемы (риски) по таким-то, таким-то причинам. Система сама обозначила проблемы, их причины и предложила меры по исправлению ситуации. В соответствии с этим муниципальная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав дает субъектам профилактики поручения по реабилитации семьи. Специалист комиссии внутри системы формирует проект постановления комиссии, в котором указываются органы профилактики, поручения (они выбираются как из заранее сформированного перечня, в зависимости от ситуации, так и могут вноситься самостоятельно), устанавливаются сроки реализации поручений…
Все это, повторюсь, должно быть внутри системы. Система должна иметь возможность отслеживать динамику ситуации с детьми и семьями, обеспечивать контроль выполнения решений: постановление приняли – сразу, со сроками исполнения, занесли его в общую сводную таблицу. Далее, постановление поступило в органы системы профилактики – в этой же системе назначаются ответственные, кто будет работать по исполнению поручения. Далее, эти специалисты отрабатывают, заполняют отчеты, загружают данный материал в информационную систему – и мы видим результат их работы: либо он достигнут, поручение исполнено, либо он не достигнут, поручение не исполнено.
Мы сможем видеть результат работы в динамике, от посещения семьи к посещению, и все это в автоматическом режиме. Голосование по проекту постановления также можно перевести в электронный формат, то есть принятие постановлений может осуществляться посредством информационной системы, в случае проведения, к примеру, заседания комиссии в форме заочного голосования.
Кроме того, информационная система будет анализировать эффективность работы не то что органов профилактики, но и конкретных специалистов, рейтинговать их. Такими техническими решениями мы добьемся прозрачности в работе всех ведомств системы профилактики.
Соответствующее техническое задание нами подготовлено, но, что самое главное, – на сегодняшний день есть технические возможности реализации этого задания, создания такой системы.
В. ШМАТКОВ: То, о чем вы рассказали, очень интересно. В этом видится недалекое будущее системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Московской области, и вы его своим новаторским отношением к делу приближаете. Но за систематизацией, компьютеризацией процессов работы аппаратов комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, органов и учреждений системы профилактики семейного и детского неблагополучия всегда надо видеть главное, для чего все это делается, – семью, ребенка...
Е. ЗДОБНОВ: В этой связи хочу еще раз подчеркнуть, что в основе всей нашей деятельности лежат забота о благополучии семьи и детей, защита законных прав и интересов несовершеннолетних. Мы работаем на благо семьи и во имя детей. Что касается меня, то могу сказать, что все одиннадцать с половиной лет моей государственной службы посвящены именно этому.
Обстоятельства сложились так, что, когда это интервью будет напечатано в журнале, я завершу свою работу в социальном блоке Правительства Подмосковья. Очень надеюсь, что система работы и межведомственного взаимодействия, которую нам удалось выстроить за последние годы, не только сохранится, но и будет совершенствоваться.
Я искренне благодарен Ольге Сергеевне Забраловой, которая в свое время, будучи председателем Московской областной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, поверила в молодого прокурорского работника. Уверен, что полностью оправдал и ее ожидания, и данный мне в 2016 году кредит доверия.
Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить своих сотрудников, руководителей аппаратов и председателей муниципальных комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав Московской области, а также представителей органов системы профилактики Подмосковья за совместную работу.
В. ШМАТКОВ: Успехов вам на новой работе!
Е. ЗДОБНОВ: Спасибо.
Материал 2 номера журнала
«Инспектор по делам несовершеннолетних»
